![[personal profile]](https://www.dreamwidth.org/img/silk/identity/user.png){kind=small}
Entry tags:
Происхождение религии
Элиаде: "Если рассматривать палеоантропов как полноценных людей, то надо допустить, что у них был набор своих верований и своих обрядов, поскольку, как мы констатировали выше, опыт священного входит в саму структуру сознания. Другими словами, если встает вопрос, была или нет религия у доисторического человека, защитникам отрицательной точки зрения следует представить доказательства в ее поддержку. Теория об отсутствии у человека эпохи палеолита религии возникла и получила распространение, по всей вероятности, сразу после открытия его сходства с антропоидами, в пору расцвета эволюционизма. Но вывод некорректен: важно не анатомо-остеологическое строение тела доисторического человека (действительно сближающее его с приматами), а плоды его труда – они же демонстрируют деятельность разума, который иначе как человеческим не назовешь.
Правда, если сегодня все уже в принципе согласились, что у палеоантропов была религия, то охарактеризовать ее содержание на практике трудно или вообще невозможно".
-------
Логика, конечно, ещё та: сначала мы постулируем, что "опыт священного входит в саму структуру сознания", а затем уже, в виду недостаточности доказательств относительно палеолитической древности, утверждаем, что религия появилась с появлением человека, а если кто считает иначе, то должен это доказать.
Разумеется, погребения у Элиаде - свидетельства религиозности. Он цитирует Леруа-Гурана: "даже "если тело просто-напросто бросали в чаще леса, расчленяли, отдавая на растерзание птицам, или если жилище покидали, оставляя там тело умершего, то это не свидетельствует об отсутствии представлений о загробной жизни".
Не свидетельствует об отсутствии, конечно, однако и не свидетельствует о присутствии. В пользу присутствия говорит лишь убеждение Элиаде, что человек - "homo religiosus".
Токарев писал об архаических погребениях:
"широко распространенное и в старой и в новой литературе объяснение происхождения погребальных обрядов верой в душу и в ее загробное существование либо верой в сверхъестественные свойства покойника представляется малоубедительным. Простейшие способы обращения с умершим, засвидетельствованные хотя бы неандертальскими захоронениями, конечно, гораздо древнее, чем всякие суеверные представления. Они восходят к более примитивному источнику — к простым полуинстинктивным действиям, вызванным двойственными побуждениями: с одной стороны, стремлением избавиться от гниющего трупа (инстинкт опрятности, свойственный и многим животным), с другой стороны, стремлением сохранить его вблизи себя (инстинкт социальной привязанности, тоже свойственный животным, в частности высшим, особенно обезьянам). Эти элементарные, сами по себе вполне естественные побуждения вовсе не нуждаются для своего объяснения в гипотезе, предполагающей существование суеверных представлений о душе умершего и пр., якобы руководивших первобытным человеком в его действиях в отношении покойников. Наша привычка усматривать в этих действиях непременно результат каких-то религиозно-магических верований, суеверий есть лишь непреодоленное наследие идеалистической точки зрения, побуждающей некоторых ученых видеть везде и во всем религию... Но если практика погребения умерших и древнейшие погребальные обычаи выросли первоначально отнюдь не на почве суеверных представлений, если они гораздо древнее, чем все такие представления, то, напротив, на почве погребальных обычаев с течением времени выросло огромное множество религиозно-магических представлений, хорошо описанных в этнографической литературе".
Думается, такая точка зрения более правильна.
Элиаде трудно признать существование безрелигиозного периода в жизни человека даже в нижнем палеолите, поскольку он идеалист, то есть полагает, что сознание и структуры, связанные с символической деятельностью, первичны.
Однако, по-моему, не сложно предположить, что у людей раннего палеолита просто не было интеллектуальных возможностей прийти к таким высоким уровням символики, как связанные с религией.
"Экстатический опыт" сам по себе вовсе не является религиозным или нерелигиозным, это всего лишь психические процессы.
Религиозным является осознание, осмысление данного опыта с помощью представлений о душе - двойнике тела, о сверхъестественных существах, о мистической связи с ними людей.
Но вот как раз помыслить себе древнего человека, сразу же обретшего такие представления - совершенно невероятно, неисторично.
Именно, изначально можно говорить о "простых полуинстинктивных действиях", сопровождаемых смутными образами безо всяких трактовок.
Которые в дальнейшем, вполне возможно, и в верхнем палеолите и в связи с погребениями, получают уже религиозное осмысление.
Правда, если сегодня все уже в принципе согласились, что у палеоантропов была религия, то охарактеризовать ее содержание на практике трудно или вообще невозможно".
-------
Логика, конечно, ещё та: сначала мы постулируем, что "опыт священного входит в саму структуру сознания", а затем уже, в виду недостаточности доказательств относительно палеолитической древности, утверждаем, что религия появилась с появлением человека, а если кто считает иначе, то должен это доказать.
Разумеется, погребения у Элиаде - свидетельства религиозности. Он цитирует Леруа-Гурана: "даже "если тело просто-напросто бросали в чаще леса, расчленяли, отдавая на растерзание птицам, или если жилище покидали, оставляя там тело умершего, то это не свидетельствует об отсутствии представлений о загробной жизни".
Не свидетельствует об отсутствии, конечно, однако и не свидетельствует о присутствии. В пользу присутствия говорит лишь убеждение Элиаде, что человек - "homo religiosus".
Токарев писал об архаических погребениях:
"широко распространенное и в старой и в новой литературе объяснение происхождения погребальных обрядов верой в душу и в ее загробное существование либо верой в сверхъестественные свойства покойника представляется малоубедительным. Простейшие способы обращения с умершим, засвидетельствованные хотя бы неандертальскими захоронениями, конечно, гораздо древнее, чем всякие суеверные представления. Они восходят к более примитивному источнику — к простым полуинстинктивным действиям, вызванным двойственными побуждениями: с одной стороны, стремлением избавиться от гниющего трупа (инстинкт опрятности, свойственный и многим животным), с другой стороны, стремлением сохранить его вблизи себя (инстинкт социальной привязанности, тоже свойственный животным, в частности высшим, особенно обезьянам). Эти элементарные, сами по себе вполне естественные побуждения вовсе не нуждаются для своего объяснения в гипотезе, предполагающей существование суеверных представлений о душе умершего и пр., якобы руководивших первобытным человеком в его действиях в отношении покойников. Наша привычка усматривать в этих действиях непременно результат каких-то религиозно-магических верований, суеверий есть лишь непреодоленное наследие идеалистической точки зрения, побуждающей некоторых ученых видеть везде и во всем религию... Но если практика погребения умерших и древнейшие погребальные обычаи выросли первоначально отнюдь не на почве суеверных представлений, если они гораздо древнее, чем все такие представления, то, напротив, на почве погребальных обычаев с течением времени выросло огромное множество религиозно-магических представлений, хорошо описанных в этнографической литературе".
Думается, такая точка зрения более правильна.
Элиаде трудно признать существование безрелигиозного периода в жизни человека даже в нижнем палеолите, поскольку он идеалист, то есть полагает, что сознание и структуры, связанные с символической деятельностью, первичны.
Однако, по-моему, не сложно предположить, что у людей раннего палеолита просто не было интеллектуальных возможностей прийти к таким высоким уровням символики, как связанные с религией.
"Экстатический опыт" сам по себе вовсе не является религиозным или нерелигиозным, это всего лишь психические процессы.
Религиозным является осознание, осмысление данного опыта с помощью представлений о душе - двойнике тела, о сверхъестественных существах, о мистической связи с ними людей.
Но вот как раз помыслить себе древнего человека, сразу же обретшего такие представления - совершенно невероятно, неисторично.
Именно, изначально можно говорить о "простых полуинстинктивных действиях", сопровождаемых смутными образами безо всяких трактовок.
Которые в дальнейшем, вполне возможно, и в верхнем палеолите и в связи с погребениями, получают уже религиозное осмысление.